В Музee русскoгo импрeссиoнизмa Бoрисa Минцa пoкaзывaют выстaвку «Увлeчeния. Личная коллекция Владимира Спивакова». Знаменитый скрипач и дирижер впервые выставляет часть своего собрания, в основе которого русская живопись и графика XX века. Перед открытием маэстро рассказал ARTANDHOUSES о своей коллекции, друзьях-художниках и ценах на искусство.

На выставке представлена в основном графика и акварели русских художников XX века. Можно ли считать, что это основное направление вашей коллекции?

Нет конечно. Дело в том, что здесь выставлено не только то, что мне нравится, а то, что хотели показать кураторы этой выставки, и то, что они отобрали. Потому что у меня есть вещи, которые мне казались более авангардными, но которые не вошли в экспозицию. Работы замечательного художника Виктора Казарина, например. Его стиль характеризуют как постсупрематизм. Тут кураторы решили сделать более консервативно.

Егор Остров
«Алтарный образ» (по Хуго ван дер Гусу) | «Мадонна» (по Пьеро делла Франческа)
2013

С чего началось ваше коллекционирование?

С того, что у меня самого не стало возможности заниматься живописью. В юности я снимал угол в Москве на улице Кирова в мастерской у художника Александра Васильевича Бутерова. Я с ним занимался живописью, ходил на пленэр, писал этюды. Жил тогда в интернате центральной музыкальной школы. Конечно, из-за занятий пропускал уроки в школе, получал выговоры — всё из-за любви к живописи. Однажды меня с этюдником на Рождественском бульваре встретил мой профессор Юрий Исаевич Янкелевич и спросил, куда я направляюсь. Я ответил, что заниматься живописью, и он попросил явиться ему к нему на следующий день. «Либо ты будешь заниматься живописью, либо продолжать играть на скрипке», — очень резко сказал он. И так получилось, что я продолжил играть на скрипке. Потому что живописи, как и скрипке, надо посвятить себя всего.

Владимир Немухин
«Валет радио»
2000

Покупать начинали во времена СССР?

Когда я был еще советским артистом, мы сдавали все деньги в Госконцерт. Получали довольно приличные суммы, но я имел право взять себе 56 долларов 13 центов. Тогда, скажем, гуашь Натальи Гончаровой, которую я приобрел, стоила 80–100 фунтов. То есть два концерта Сибелиуса или три концерта Бетховена, или, скажем, четыре концерта Брамса, которые я должен был сыграть. И я покупал разные вещи на аукционах или в антикварных лавках. Есть тематические вещи, которые находятся в Париже. Это художники круга Дягилева, потому что эта тема меня всегда волновала. Тогда были другие возможности и другие цены.

Константин Юон
«Рыночная площадь»

Как вы сами характеризуете ваше коллекционирование, как осознанное собирательство или спорадическое?

Осознанная необходимость (смеется). Вот, например, работа Бориса Жутовского «Танцует Майя Плисецкая» из серии, созданной им под впечатлением от ее выступлений. Когда-то его искусство во мне вызывало протест, как и в душе миллионов людей, — после того как Хрущев обозвал его и соратников последними словами на выставке в 1962 году. Но вещь мне дорога тем, что я дружил с Майей Михайловной.

Сейчас такие произведения, как представлены на выставке, практически невозможно собирать. Это всё собрано очень давно. Потому что цены сегодня непомерные, а поскольку у меня всего лишь десять пальцев, четыре струны и дирижерская палочка, то собирать очень сложно.

Что последнее приобрели?

Покупаю здесь, в России, или возвращаю то, что было вывезено на Запад. Вот «Распятие» Анатолия Зверева — его увез какой-то итальянский дипломат. Но мне казалось, что такой художник должен быть в России, вот я его выкупил и привез.

Ладо Гудиашвили
«Женский портрет»
1971

На выставке есть трогательное послание вам на рисунке от Ладо Гудиашвили. С кем-то еще из художников дружите?

Со многими дружил и дружу. Егора Острова очень ценю, он вообще очень благородный человек. С Александром Григорьевым дружу из группы «Движение», например, — скромный, добрый… К таким людям мое сердце прикипает.

Ваше юношеское увлечение живописью продолжилось когда-либо? Сейчас рисуете?

Нет, времени никогда не было. Но какие-то работы того времени сохранились. Один дилер даже рассказывал, что за 5000 долларов у него просили купить мою работу.

Александр Григорьев
«Око»
1985

Продали?

Нет. Я только дарил свои работы время от времени. У меня только две работы сохранились — одна здесь, в Доме музыки, пейзаж на реке Неман, который я написал, когда мне было шестнадцать лет. А вторая — натюрморт с анютиными глазками — находится у нас в Париже.

Как ваши близкие относятся к коллекции и помогают ли при выборе произведений?

Дети заняты абсолютно другим, и в этом отношении я себя чувствую человеком, родившимся в прошлом веке. У всех свои заботы. Старшая дочь в Нью-Йорке, она клипмейкер и делает видео знаменитым джазовым артистам. Средняя — Татьяна — стала актрисой и играет в Париже в Théâtre de l’Odéon, а младшая поет джаз. Но они выросли в этом и жили среди этих вещей, привыкли.

СохранитьСохранить