Лeтo — врeмя кaникул и путeшeствий, и нe тaк прoстo сплaнирoвaть интeрвью в рaбoчeй oбстaнoвкe, зaтo мoжнo, нaпримeр, встрeтиться в aэрoпoрту нa стыковке, где нам и удалось пообщаться с Дмитрием Озерковым и обсудить с главой отдела современного искусства Государственного Эрмитажа стратегию и выставочную активность вверенной ему институции, заодно узнав последние новости.
В октябре в Эрмитаже открывается выставка бельгийского художника Яна Фабра. Это гастроли его проекта, показанного в Лувре в 2006 году, или нечто новое?
Нет, совершенно отдельный продукт, созданный специально для Эрмитажа. После парижской выставки было решено пригласить Фабра, и мы стали искать точки соприкосновения. Но должно было пройти десять лет, чтобы всё состоялось. Хорошая выставка всегда готовится долго. Дело обычное. Подготовка проекта Захи Хадид в Эрмитаже шла одиннадцать лет.
Итак, название выставки «Рыцарь отчаяния — воин красоты»…
Ян Фабр, как известно, многолик, он и художник, и скульптор, и драматург, и режиссер. Здесь он предстает неким рыцарем культуры, который приходит в музей, как на алтарь, дабы преклонить колено перед искусством.
Кажется, недавно он уже приезжал в Петербург и, облачившись в рыцарски доспехи, прошелся по залам Зимнего дворца?
Этот его перформанс записывали на видео. Оно будет на выставке.
Выставка «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния – воин красоты», 22 октября 2016 – 30 апреля 2017
Государственный Эрмитаж
Фото: Дмитрий Озерков
Почему всё-таки сегодня Эрмитаж показывает Фабра?
Отдел современного искусства либо устраивает соло-выставки очень больших имен Запада, либо групповые выставки молодых художников. Фабр — одно из больших имен, поэтому мы его и показываем. Также в этом году показывали Тони Крэгга.
Мы стараемся чередовать имена художников, страны, техники и способы воздействия. Сейчас в Главном штабе идет выставка «Реализмы», являющаяся попыткой интерпретации одного термина, этакого взгляда на него с разных сторон, хотя, может, немного камерного. Последние годы все только и говорят, что о реализме. Мы, как академический музей, решили с этим разобраться. Пристально изучили «реализм» во всех его проявлениях и представили трех современных авторов, работающих в реалистичной манере: Тони Мателли, Джима Шоу и Митча Гриффитса.
Выставка Фабра, тут иное дело. Художник с собственной «оптикой», через которую ему предлагается взглянуть на нас.
Выставка Тони Крэгга «Скульптура и рисунки», 2016
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Фото: Евгения Гершкович
Выставка будет проходить в Главном штабе?
В Зимнем дворце и Главном штабе. Два крыла музея задействованы не случайно. Ян Фабр, потомок знаменитого французского энтомолога Жана Анри Фабра, увидел Главный штаб и Зимний дворец на плане Петербурга как некую бабочку, пришпиленную Александровским столбом, — гигантское крылатое существо распласталось на карте города.
У выставки, постепенно встраивающейся в музейные залы, маршрут будет сложным. Анфиладу Главного штаба мы заполняем отдельными инсталляциями, в том числе зал, где находится «Красный вагон» Ильи Кабакова, которого тоже в своем роде занимает жизнь насекомых, как и Фабра. Кстати, с Кабаковым у Фабра однажды был совместный проект.
Фабр видит себя фламандским художником, продолжателем традиции антверпенской школы. Ему важно присутствие этой школы в Эрмитаже, и таким образом его работы в Зимнем дворце вступят в диалог с мастерами фламандского искусства, с творениями Йорданса, Рубенса, Ван Дейка. Экспозиция завершится в рыцарском зале, по-видимому, трансляцией видео.
Выставка «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния – воин красоты», 22 октября 2016 – 30 апреля 2017
Государственный Эрмитаж
Фото: Дмитрий Озерков
Два года назад в Санкт-Петербурге прошла «Манифеста». Оставило ли это знаковое событие, европейская биеннале современного искусства, какой-то след в Эрмитаже и городе?
Пространство Эрмитажа, как храма искусств, «Манифеста» лишила девственности. Она была важна именно в момент, когда начались сильные нападки на современное искусство и возникало острое ощущение «закрывающегося домика». Темой, фильмами, программами «Манифеста» показала, что всё не так плохо. Помимо внешнеполитического эффекта, был и другой — художники поняли, что можно продолжать «дышать».
Про город мне сложно судить. Конечно, в Петербурге искусства мало, и оно очень неровное.
Вы следите за современной ситуацией на отечественном арт-рынке?
Я плохо знаю этот опыт. Этим занимаются Русский музей и Центр Курехина, это их хлеб. Они отслеживают и закупают современных отечественных авторов. Женя Кикодзе и Олеся Туркина курировали выставку «Другая столица», где было много интересных художников, которых я увидел в первый раз, хотя все они живут в Петербурге, по соседству.
Я занимаюсь совершенно другим. Мы создаем ситуацию, при которой художник, если захочет, может учиться на наших выставках.
Выставка «Реализмы», 2016
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Но стратегия проекта «Эрмитаж 20/21», который ведет отдел современного искусства, заключается не только в экспонировании, но и в формировании музейной коллекции?
Мы собираем коллекцию, но не закупаем, то есть денег не тратим. Это преимущественно дары. К сожалению, до сих пор против современного искусства существует некое предубеждение. Когда Эрмитаж покупает, к примеру, Рембрандта или Рубенса, пусть графику, это всем понятно. А если выкатывается какая-то серьезная сумма на современное искусство, сразу возникает вопрос: «Почему вы купили этого автора, а не другого? Где критерий?» Приходится объяснять, на что потрачены государственные деньги.
Но художникам льстит, если их вещи оказываются в коллекции Эрмитажа.
Я стараюсь собирать хорошие вещи. Кое-какие ключевые произведения у нас в коллекции есть.
А если позвонит, условно, Кабаков и предложит в дар свою работу?
Если позвонит Кабаков, то конечно…
Выставка «Реализмы», 2016
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Митч Гриффитс
«Современная война»
2016
То есть вы принимаете в дар только имена, уже попавшие в историю искусств?
Или те, что попадут туда завтра. На самом деле мы регулярно рассматриваем чьи-то предложения. Но как только Эрмитаж официально упоминает чье-то имя в позитивном или негативном ключе, это сразу вызывает ажиотаж. Если художник Иванов захочет подарить свою картину, а мы скажем: «Извините, Иванов», то статус Иванова сразу возрастает: «Ага, Эрмитаж сейчас не берет Иванова, значит потом возьмет»! Из этой ситуации надо как-то выплывать.
Что касается даров, их немало, но многое мы не принимаем. И не делаем из этого тайны. Всё, что берем, так или иначе публикуем.
Цель: собрать небольшую, но уникальную коллекцию, которая стала бы надстройкой над исторической коллекцией Эрмитажа и которую не стыдно будет показать будущим поколениям.
И вы тут играете роль эксперта?
Приходится.
Выставка Тони Крэгга «Скульптура и рисунки», 2016
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Фото: Евгения Гершкович
Сколько уже осуществлено выставок в рамках проекта «Эрмитаж 20/21»?
Более сорока. Много западных авторов, и не только. Русских показываем, если они в интернациональном плане важны, как, например, Тимур Новиков, важная фигура петербургской арт-сцены, или Борис Смелов. Выставка позволила ввести многие вещи этого петербургского фотографа в научный оборот.
Люблю слово «линейка». У нас несколько проектных линеек, в том числе архитектура и фотография. Мы, к примеру, показывали Стива Маккарри, фотографа журналистского плана, чья «Афганская девочка» уже стала иконой. Разумеется, выставка отчасти была сделана не без тайного умысла заполучить эту икону в коллекцию.
Выставка «Стив МакКарри. Момент беззащитности», 2015-2016
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Стив МакКарри
«Шарбат Гула. Афганская девочка»
Лагерь беженцев Насир-Баг недалеко от Пешаварa, Пакистан
1984
Что дальше?
Дальше важнейший немецкий художник Ансельм Кифер и звездный архитектор Даниэль Либескинд. Но тут как всегда всё упирается в вопрос денег. Кроме того, мы просим спонсоров играть по нашим правилам. Ограничений много: Эрмитаж не ставит промоавтомобиль к входу, не вешает постер на свой фасад. Зато информацию можно найти на сайте и в музее.
Принимает ли участие в формировании выставочных планов отдела современного искусства директор Эрмитажа Михаил Борисович Пиотровский?
Какие-то предложения исходят от меня, что-то предлагает он. Мы постоянно сверяем часы.
Выставка «Билл Виола. Море безмолвия», 2014
Эрмитажный театр
Билл Виола
«Море безмолвия» (видео)
2002
Вы вышли из экспертного совета премии «Инновация». Вы вообще ощущаете цензуру?
Цензуру не ощущаю, во всяком случае, того, чем занимаюсь. Есть вещи, которые не делаю не потому, что не хочу, просто потому, что не считаю нужным. Современный акционизм, хотя это важная часть искусства, особенно сейчас, в Эрмитаже не показываю, здесь ему не место.
Как строится постоянная экспозиция Главного штаба?
Была идея собрать художников ХХ века, на которых оказал влияние петербургский авангард, работы Малевича, Крученых. Отсюда появились отдельные залы Дмитрия Пригова, Ильи Кабакова, Эдуарда Штейнберга, Жака Липшица. Сегодня ведем переговоры с Джозефом Кошутом. Мне бы хотелось, чтобы для нас он сделал что-то новое. Художник всё-таки живой. Надеюсь, что получится.
Жак Липшиц
Главный штаб Государственного Эрмитажа
Фото: Евгения Гершкович
Филиал Эрмитажа по проекту американского архитектора Хани Рашида скоро появится в Москве, в жилом квартале «ЗИЛАрт». Как продвигается этот проект?
Проект музейного центра «Эрмитаж Москва» адаптирован под наши музейные нормы по безопасности и климату. Всё отправлено на экспертизу. Следующий этап — строительство, которое продлится года два.
Есть ли примерные планы?
Это будет музей современного искусства. В нем мы покажем часть коллекции Щукина-Морозова, которую Москва хочет видеть. Покажем петербургских художников, потому что мы — петербургский музей, привезем большие вещи из запасников Эрмитажа, которые у нас не выставлялись. И, разумеется, будут сменные выставки, созданные специально для Москвы. Такие выставки, как Заха Хадид и Ян Фабр, нужно показывать в Москве, куда они не едут по разным причинам. Каждая — по своей.
Хани Рашид
Проект музейного центра «Эрмитаж-Москва»
В 2015 году вы курировали выставку Glasstress Gotika в венецианском палаццо Кавалли-Франкетти. Интересно было работать со стеклом?
Стеклом никогда не занимался, да и выставка была не об этом. Стекло использовалось, скорее, как медиа. Хотелось представить готику как первый интернациональный стиль, который начался и никогда не закончится, по модели которого построено современное искусство. Пятьдесят работ из коллекций петербургских музеев, в том числе из Эрмитажа, плюс пятьдесят вещей современных художников, многие из которых никогда не имели дело со стеклом. Мне было интересно.
Выставка «Glasstress 2015 Gotika»
Государственный Эрмитаж совместно со Студией Беренго, Венеция
Параллельная программа 56-й Венецианской биеннале современного искусства
Каковы ваши проектные планы как искусствоведа и куратора?
В будущем году курирую выставку «Лютер и авангард» в Германии, в здании тюрьмы города Виттенберг. В том же 2017 году Tate в Лондоне отмечает юбилей октябрьской революции и готовит к нему монографическую экспозицию Ильи Кабакова, куда я приглашен в качестве консультанта, советника.