Oткрывшийся в 2010 гoду Нaциoнaльный музeй искусствa XXI вeкa MAXXI oбoшeлся итaльянскoй казне в €150 млн. Споры о прозванном местными «макарониной» здании Захи Хадид велись еще долгое время после постройки, но то, что сегодня институция стала одной из достопримечательностей Рима, — бесспорно. ARTANDHOUSES встретился с Бартоломео Пьетромарки, директором музея, отвечающим за современное искусство, и выяснил, как чувствует себя актуальность в древнем городе, зачем Риму институция — сателлит Macro и сложно ли работать в легендарном здании.
Туристы обычно едут в Рим за античностью и Ренессансом. Как чувствует себя в этом контексте музей современного искусства?
Для Рима этот музей имеет особую ценность. Именно потому, что при таком обилии исторического наследия город может в нем просто задохнуться. И то, что у нас постоянно растет число посетителей и спонсоров, показывает, насколько этот музей востребован. Вокруг него уже сформировалось целое сообщество.
С 2011 по 2013 год вы руководили вторым римским музеем современного искусства, Macro. Чем отличается от него MAXXI?
MAXXI — музей национального значения, он функционирует на национальном и международном уровне. А Macro — городской музей, ориентированный прежде всего на то искусство, которое производится в самом Риме, что очень важно для городской художественной среды. К сожалению, местные политики посчитали, что два музея современного искусства для одного города — это слишком. И в последние два года Macro фактически перестал существовать.
Насколько мне известно, в Macro был один директор, тогда как в MAXXI есть президент, арт-директор и два директора, по архитектуре и искусству соответственно… Это облегчает или усложняет вашу задачу?
В отличие от Macro, MAXXI — это сложнейшая многоуровневая система, функционирующая на международном уровне. Юридически это даже не музей, а независимый фонд — со всей сопутствующей структурой: научным комитетом, администрацией, президентом, генсеком. Только в данном случае владельцем контрольного пакета акций является государство, точнее — министерство культуры. Среди других партнеров — нефтегазовая компания «Эни», регион Лацио и другие, более мелкие организации. Наверное, это единственный музей в Италии с такой сложной структурой. Это и усложняет процесс принятия решений, и делает его более интересным — здесь работает большая и слаженная команда.
Сколько человек посещает MAXXI в год и ставится ли задача роста числа посетителей?
В прошлом году музей посетили более 430 тысяч человек, но в данный момент для нас важнее качественные показатели. За этот год мы намного увеличили постоянную экспозицию, выделив под нее большие помещения. Нашей основной задачей было увеличить поток тех, кто приходит в музей не только на выставки. Мы открыли новый бар, комнату для чтения, видеогалерею. И это дало отличные результаты.
При всей признанной архитектурной красоте здания музея Захи Хадид многие отмечают его неудобные экспозиционные пространства. Насколько сложно здесь делать выставки?
Архитектура Захи Хадид в самом деле необычна и непривычна. Но поскольку чаще всего выставки делаются специально под музей, художники принимают непосредственное участие в создании экспозиции. Для них это одновременно и вызов, и возможность вступить в диалог с необычным пространством. И чаще всего этот диалог удается. Например, недавняя выставка фотографий Летиции Баттальи была просто прекрасно оформлена. То же самое можно сказать о выставке Пьеро Джиларди, которая выглядела как тотальная инсталляция. В случае с постоянной экспозицией это вызов, скорее, для куратора и директора. Впрочем, за все эти годы мы уже настолько изучили пространство музея, что в последнее время оно, как мне кажется, не создает для нас особых проблем.
За недолгую историю в музее было несколько кадровых перестановок. Какова сейчас выставочная политика музея? Есть ли цель делать упор на итальянское современное искусство?
В принципе, мы всегда придерживались такой политики, уделяя особое внимание итальянскому искусству, то есть искусству, созданному в Италии, в том числе и неитальянскими художниками. Это одна из особенностей нашей коллекции.
«Nico Vascellari. Revenge» ©Musacchio & Ianniello
«African Metropolis» ©Musacchio, Ianniello & Pasqualini
«African Metropolis»
©Musacchio, Ianniello & Pasqualini
«Blackout. Allora & Calzadilla»
Насколько в Риме сильна международная тенденция по соединению старого и современного искусства? Есть ли вероятность, что в ваших стенах могут появиться старые мастера в диалоге с современной архитектурой и искусством?
Да, и это уже происходит. Сейчас экспонаты из нашей коллекции выставлены рядом со старыми мастерами в галерее Барберини в рамках совместной выставки «Эхо и Нарцисс. Портрет и автопортрет в коллекциях MAXXI и национальных галерей Барберини и Корсини». Чуть позже в рамках той же выставки скульптура XVIII века из галереи Барберини на время переедет к нам в MAXXI. А на днях в Бейруте мы открыли выставку итальянских современных художников в музее римской мозаики II–VI веков (частный музей на Вилле Ауди, являющейся штаб-квартирой крупнейшего ливанского банка. – ARTANDHOUSES).
Как бы вы определили идентичность MAXXI в мировом масштабе?
Одно из отличий, сформировавшихся в последние годы, в частности, под руководством арт-директора Хоу Ханьжу, — это внимание, уделяемое динамике глобализации в ее политическом, социальном и антропологическом аспектах. Но главная наша гордость — это всеобъемлющая коллекция современных итальянских художников, какой больше нет ни в одном музее. И одна из наших миссий — устраивать выставки за пределами страны, чтобы знакомить с этим искусством остальной мир.