Aннa Нoвa oснoвaлa в Сaнкт-Пeтeрбургe гaлeрeю сoврeмeннoгo искусствa Anna Nova Art Gallery тринaдцaть лeт нaзaд. Для гaлeрeи в Рoссии — дoвoльнo сущeствeннaя дaтa. За это время ее команда провела более ста выставок, поучаствовала в более чем двадцати ярмарках искусства и организовала бесчисленное количество паблик-токов и лекций. Галерея была первой, кто организовал конкурс молодых художников еще в 2006 году, и с тех пор постоянно находится в поиске новых имен, будущих звезд художественного мира. Галерист рассказала ARTANDHOUSES о торговле искусством в экономический кризис, продвижении художников и переходе от капитализма к «талантизму».
С момента основания галереи у вас проходили очень разные выставки: тут и Боб Кошелохов, и Юрий Александров, а с другой стороны — молодые авторы Юлдус Бахтиозина, Илья Федотов-Федоров, Мария Агуреева. Как галерея выбирает художников?
Мы продолжаем сотрудничать с Бобом Кошелоховым и Юрием Александровым, но актуальная программа галереи ориентирована на молодое искусство. И в этом году у нас уже появились новые имена: Илья Федотов-Федоров, Устина Яковлева, Маша Агуреева, Алиса Керн, чья выставка была показана как проект победительницы нашего конкурса молодых художников. Через этот конкурс мы познакомились и с Федотовым-Федоровым, который вошел в лонг-лист несколько лет назад. Когда мы говорим о молодых, важно понимать, что это не просто выпускники художественных вузов, но люди, уже имеющие определенный профессиональный бэкграунд, ведь галерея — это не первая ступенька в карьере художника. Сюда они приходят, уже имея CV, сформированное из ярмарок, некоммерческих проектов, грантов, групповых выставок, резиденций. Правда, у нас в стране эта многоступенчатая система, принятая во всем мире, еще только развивается: есть арт-рынок, но он очень медленно раскачивается.
Александр Дашевский
«Павильон»
2016
Сколько он может раскачиваться? Уже почти тридцать лет прошло. Когда вообще всё началось, по вашим ощущениям?
Всё развивается волнообразно, не бывает планомерного движения вверх без взлетов и падений, которые зачастую зависят от экономики и политики в стране и мире. Был взлет в 2005 году, когда галерея только открылась, а потом к 2008 году наметился спад, потом опять произошел взлет. Искусство требует серьезной поддержки, в том числе и финансовой. В Европе, Америке, Китае и Корее последние пятнадцать лет она осуществляется на государственном уровне. Корея даже сделала целую программу по поддержке современного искусства, а в Китае каждую пятилетку формируют план на будущее, реализацией которого занимается государство совместно с местным бизнесом. Мне кажется, у нас уже давно назрела необходимость в таких проектах. Мир меняется, за искусством — будущее, и в данный момент идет переход от капитализма к «талантизму».
Что вы имеете в виду?
Об этом хорошо рассказывает Ростан Тавасиев в своем проекте «Капля креацина», мы показывали его в галерее в прошлом году. Художник изучил фильмы и книги о будущем и увидел, что в них не представлено искусство будущего. И он решил создать проект «Капля креацина» именно об этом. О том, что главное в будущем, за чем все люди будут охотиться, это ценные идеи. Уже сейчас это заметно: появляются новые технологии, автоматизируются многие процессы, а это значит, что многие профессии исчезнут. И важнейшей задачей человека станет поиск новых идей и новых смыслов, которые будут обеспечивать конкурентное преимущество на рынке.
Ростан Тавасиев
Эпизод 5. Ярмарка «Бесконечность»
2017
Художники, которые выставляются в галерее, с темой будущего связаны?
Мне интересны разные направления: я открыта всему новому, хотя и традиционное мне близко. Это можно понять, даже открыв сайт нашей галереи, где представлены все наши авторы: от хедлайнера Александра Дашевского, делающего ставку на живопись, до Ростана Тавасиева, яркого представителя искусства мультимедиа.
Сейчас удается галерее выезжать на выставки и ярмарки?
Хотелось бы делать это чаще, но на данном этапе в нашем плане — участие в западных проектах два раза в год. Последние несколько лет мы были не так активны в выездах за границу, поскольку приняли решение работать над тем, чтобы попасть на ярмарки более высокого уровня. И мы развиваемся в этом направлении вне зависимости от экономического кризиса, когда особенно «провисает» средний сегмент — продажи предметов искусства в ценовом диапазоне до $10 тыс.
Да, все отмечают этот закономерный процесс.
Тут всегда сложно прогнозировать. Бывает и так, что искусство покупается за миллионы, а потом за эти деньги не перепродается. И таких случаев очень много. В нулевых, например, работа, написанная Олегом Масловым в соавторстве с Виктором Кузнецовым, была продана за $100 тыс., а сейчас работы Олега стоят порядка $16 тыс. С аукционами надо быть аккуратней. Одна работа Олега Целкова была продана за $150 тыс., а вообще его работы стоят порядка $40–80 тыс. В коллекционировании современного искусства всегда присутствует элемент игры.
Юлдус Бахтиозина
«Цирковая арена политики»
2017
Западные институции предлагают сотрудничество, интересуются российскими художниками?
Довольно часто художники выигрывают западные гранты и конкурсы, например Маша Агуреева только что выиграла итальянский грант Laguna Art Prize, а этим летом едет в одну из лучших американских резиденций 18th Line в Лос-Анджелесе.
В прошлом году Ян Фабр вместе с куратором Джоанной Де Вос пригласили Дениса Патракеева участвовать в выставке «Плот. Искусство (не) одиноко» (The Raft. Art is (not) Lonely) в бельгийском Остенде, где, кроме их произведений, были представлены работы Билла Виолы, Марины Абрамович, «Монти Пайтон» и Ильи Кабакова, а годом раньше также Юлдус Бахтиозина принимала участие в другом проекте Джоанны “Художник/рыцарь” (The Artist/Knight) в замке Гаасбек недалеко от Брюсселя.
Знаю, что некоторых наших художников зовут делать проекты в Европе и Америке, но несмотря на это Россию нельзя назвать кузницей кадров, это не Берлин. В Нью-Йорке две-три тысячи галерей! А у нас на всю Россию, может быть, тридцать-сорок наберется. У любого человека, который захочет коллекционировать искусство, уйдет всего лишь полгода на изучение ситуации — и он будет знать всех важных художников.
Что касается международных проектов, мы зачастую инициируем их сами и нередко показываем иностранных художников в нашей галерее. Вспомнить ту же выставку американского искусства «Common ground», объединившую работы двадцати пяти художников из студии Роберта Лонго, выставку польского современного искусства «Рисовать» или совместную выставку француженки Софии Петипа и художников-граффитистов «French Touch — Touche Americaine».
У посетителей еще встречается непонимание современного искусства? Не говорят, что, мол, могли бы показывать «настоящее искусство»?
Мы не сталкивались с проблемой непонимания, наверное, потому что люди, которые приходят к нам, знают, что у нас своя ниша, мы поддерживаем актуальных художников. Это не значит, что нам не нравится другое искусство, наоборот, здорово, что есть галереи, где его можно увидеть. Вообще, чем больше разных фондов и галерей, тем лучше. Может быть, стоило бы сделать кураторский проект «Искусство вне времени» и представить неподписанные работы, как делает фонд Акселя и Мэй Вервордт. Одним из моих любимых проектов на Венецианской биеннале был именно их проект в Палаццо Фортуни, где они соединяли античное искусство и современное, представленное работами Лучо Фонтаны, Аниша Капура и других. Благодаря такому кураторскому ходу появлялась не только удивительная атмосфера, но и убеждение, что искусство живет вне времени.
Много в Петербурге людей, которые покупают искусство?
Их не очень много, и они коллекционируют разное: это может быть фарфор XX века, сайнс-арт или фотография. А есть люди, которые покупают себе работы просто для декора интерьера. У меня самой, например, нет четкой концепции коллекции: в ней есть и Влад Куликов, и Паша Брат, и Олег Доу, и ранний Владимир Дубосарский, и Валерий Кошляков, и художники из мастерской Роберта Лонго — Александр Бартон, Келси Хендерсон, Уильям Латта. Американцы появились после того, как мы совместно с «Триумфом» делали их выставку в Петербурге. Ребята, создавшие в Москве компанию In Art, которая занимается сбором статистики по продажам искусства, определили, что Россия занимает на рынке современного искусства меньше 1%. Но по сравнению с последними годами продажи выросли в несколько раз. Эта тенденция сохраняется, и сейчас всё больше людей покупает российское искусство, особенно в связи с санкциями. Когда в 2005 году мы открыли галерею, к нам приходило шесть-восемь человек на выставку, иногда вообще не приходил никто. Сейчас же одну выставку у нас могут посетить за два месяца четыре тысячи человек!
Инсталляция Aljoscha в интерьерах отеля «Астория», г. Санкт-Петербург
Какой самый успешный проект был за эти годы?
Александр Дашевский — и в плане роста художника, и в плане оценок критиков и общественности. Потом я бы выделила Юлдус Бахтиозину, которая очень быстро взлетела в топ. Она стала первым российским спикером международной конференции TED, женщиной года по версии канала BBC в программе «100 Women», а журналом Vogue Italy названа «Лучшим модным фотографом» в 2016 году.
Художники сами себя так продвигают?
Это результат совместной работы художника и галереи. Сейчас очень много шума и информации, поэтому, чтобы пробиться, нужно работать одновременно в разных направлениях. Конечно, галерее легче работать с проактивным художником — тогда понимаешь, что делаешь одно дело и плывешь в одну сторону, двигаясь к одной цели.
В качестве идеального примера подобного взаимодействия могу привести наше сотрудничество с Aljoscha. Совсем недавно мы разместили его инсталляцию в гостиной отеля «Астория», что можно назвать историческим событием, поскольку это первая коллаборация легендарной гостиницы с современным художником. Тем временем он работает над выставочным проектом «Not then, not now, not ever» о Первой мировой войне в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, в котором, кроме него, принимают участие Аниш Капур, Шон Скалли, Риркрит Тиравания, Илья и Эмилия Кабаковы.