В Мoсквe oткрылaсь выстaвкa «Русскoe искусствo: oт Бoрoвикoвскoгo дo Кaбaкoвa». Сeмьдeсят прoизвeдeний oтeчeствeннoй живoписи показывают владельцы нью-йоркской галереи ABA Анатолий и Майя Беккерман. Два года назад коллекционеры привозили в Москву вещи из собственного собрания. Проект «Искусство как профессия», осуществленный в ГМИИ им А. С. Пушкина, имел громадный успех у публики: за полтора месяца выставку посетили сто двадцать тысяч зрителей. Затем часть экспозиции была показана в Русском музее.
ARTANDHOUSES встретился на московском вернисаже с коллекционером и дилером Анатолием Беккерманом, энергия и энтузиазм которого направлены на возвращение шедевров русского искусства, вывезенных из страны во время первых волн эмиграции или «застрявших» в Америке после советских выставок 1920-х годов.
Боровиковский всего один?
Боровиковских много не бывает. Большинство осело в музеях. Находка каждой такой работы всегда большая удача. Портрет Дмитрия Трощинского, начавшего карьеру полковым писарем и дослужившегося до министра юстиции, мы недавно купили в Штатах у одной американской пары, в коллекции которой вещь была, наверно, лет сорок. Сами они когда-то купили ее на каком-то маленьком аукционе. Я показал портрет научному сотруднику Русского музея Григорию Голдовскому, и он сразу идентифицировал кисть Владимира Лукича Боровиковского. Портрет Трощинского тоже есть у них в музее, только написанный с разницей в шесть лет. В Пушкинский музей в 2014 году, если помните, мы привозили «Портрет Сергея Саввича Яковлева» 1805 года работы Боровиковского из нашей коллекции.
Концепции той выставки и сегодняшней чем-то отличаются?
Лишь тем, что в Пушкинском была выставлена наша личная коллекция, а эти картины принадлежат галерее ABA.
Другими словами, эту выставку можно считать коммерческой? И все эти вещи продаются?
Разумеется, здесь, в Москве, ничего не продается, но если кто-то заинтересуется, он может связаться с нью-йоркским офисом нашей галереи.
И вы сможете легко расстаться с этими картинами?
Невозможно всё иметь и всё съесть.
По какому принципу формировалась эта выставка?
Мой принцип: качество и редкость. Нам кажется, зрителю будет интересно посмотреть на вещи, которые долго не были в России.
Кто вы больше, коллекционер или дилер?
Split personality, раздвоение личности (смеется). Коллекционер, скорее, моя жена Майя.
В галерее в Нью-Йорке вы уже проводили выставку, как я понимаю, под названием «От Боровиковского до Кабакова»?
В Нью-Йорке была выставка с тем же названием, с теми же временными рамками, но с другим составом, который поменялся на девяносто процентов. Это связано с нашими новыми приобретениями, которые мы привезли в Москву.
Например?
Например, «Портрет Марии Хрущевой» Дмитрия Кардовского. Фантастическая вещь. Кстати, картина долгое время находилась в коллекции Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке и в 2000 году была представлена на большой выставке «1900-е годы». Когда музей выставил портрет на продажу, мы были рады его купить.
Выставили на продажу?
Американские музеи часто продают. И это касается не только русской живописи, они продают и американские, и европейские вещи. Просто высвобождают средства и фонды на покупку каких-то других, более важных для музея произведений.
Дмитрий Кардовский
«Портрет Марии Хрущевой»
около 1900
Мы знаем художника Дмитрия Кардовского преимущественно как книжного иллюстратора, точно также как Паоло Трубецкого знаем как замечательного скульптора. И вдруг его живопись…
По-моему, в России нет ни одной живописной работы Паоло Трубецкого. «Девушку в розовом» я купил в Штатах. Рядом его брат, Пьер, тоже интересный художник. Портрет жены. Редчайшая вещь.
Я читала, что первая картина в вашей коллекции — это Коровин. Вы купили ее учеником 10 класса еще в России до эмиграции. На нынешней выставке сразу шесть работ Коровина. Как видно, это один из ваших любимых художников?
Да. «Девушка у окна» — совершеннейший шедевр, я считаю. Посмотрите, какие блики, как ощущаются воздух и солнце за окном. Мы охотились за этой работой пятнадцать лет. Хозяин не хотел с ней расставаться, «Девушка» ему тоже очень нравилась. Вещь была куплена непосредственно у Коровина коллекционером Гарвиным. Я покупал у его наследников, в семье.
Константин Коровин
«Девушка у окна»
Вещь с провенансом.
Да. Остальные тоже с интересной историей. Мне как-то звонит американка из Майами и рассказывает, что однажды к ее деду, владельцу магазина мужской одежды на Манхэттене, приходит певец по фамилии Шатапкин. А shut up по-английски — «заткнись». В семье над этим потом всегда смеялись. Так вот, певцу, а на самом деле это был Шаляпин, надо было выступать в Карнеги-холле, но не хватало нового фрака. Он предложил ее дедушке купить у него картины Константина Коровина, с которым, как известно, дружил. Теперь, по прошествии многих лет, дама предложила их купить у нее.
Вам удается найти вещи, под которыми в альбомах по искусству пишут: «Местонахождение неизвестно».
История и биография вещей чрезвычайно интересны. Мы находим их иногда в Латинской Америке, в Японии, в Европе, само собой, – во Франции, Англии, Италии. У меня есть штат, но решения с точки зрения важности и нужности работы я принимаю сам. «Крестный ход» Николая Ульянова почти сто лет находился в частных руках, после того как был показан на выставке в Нью-Йорке в 1924 году, в здании Grand Central Palace. Когда вещь всплыла на малюсеньком аукционе, естественно, мы «прыгнули» на нее.
Николай Ульянов
«Крестный ход»
Среди знаменитых имен у вас в коллекции появляются имена художников не то чтобы очень известных. Вот Ольга Сахарова…
Это замечательная художница, которая работала во Франции и Испании. Неопримитивистка. Ее творчество перекликается с Анри Руссо. Понимаете, я не следую мнению толпы, сам определяю, что хорошо, что плохо. Могу себе это позволить. Если нахожу какого-то художника мне интересного, который не настолько хорошо известен в истории искусств, то считаю, что он заслуживает внимания, второго взгляда и переоценки. Так как Новый Манеж всё же не музей и эта выставка галерейная, тут наравне с абсолютными шедеврами есть просто очень хорошие работы.
Вы вновь привезли столь любимого вами Давида Бурлюка.
Да, в том числе три работы Бурлюка японского периода, которые никогда не были на рынке и поступили из семьи художника. В Японии он прожил два года. Я давным-давно занимаюсь Давидом Бурлюком, мы сделали много выставок с участием его работ — в Нью-Йорке и в России, в Русском музее. Помните выставку «Русский футуризм и Давид Бурлюк»? Недавно издали книгу «Художник Давид Бурлюк» (ARTANDHOUSES подробно расскажет об издании в ближайшее время. — Е. Г.), для которой искусствовед Владимир Поляков написал замечательный текст и где опубликованы ранее неизвестные вещи Бурлюка. После выхода книги у нас появилось несколько предложений на новые выставки, включая Германию, Японию, Россию.
Бурлюк Давид
«Маруся»
1921
Какая из этих вещей Бурлюка особенно вами любима?
Сейчас мне нравятся «Рикши» 1921 года. Снег, замерзшие люди. У других, возможно, от этой очень небольшой картины иное впечатление. Со мной она говорит.
На что вы ориентируетесь при покупке картин?
Картина должна мне нравиться. В Штатах была пара очень известных коллекционеров, в 1960-е годы сформировавших одну из лучших коллекций современного искусства. Потом годы спустя они продали ее на аукционе. И он был очень успешным. Репортер задал им вопрос: «Как вы смогли быть такими прозорливыми и в свое время угадать, что надо было покупать?» На это один из них ответил: «Когда я входил в галерею, то покупал именно то, что меня раздражало больше всего». Нужно покупать то, что вызывает у вас эмоции и не оставляет вас равнодушным. Хуже равнодушия ничего быть не может. Должна быть реакция, пусть позитивная, пусть негативная. Должен быть диалог.
Петербургский коллекционер Соломон Шустер считал, что собирают либо ушами, либо глазами? Как собираете вы?
Глазами. Я пересмотрел, перещупал, передержал десятки, сотни, тысячи вещей на протяжении сорока пяти лет. Чтобы действительно начать разбираться в живописи, требуется много времени. Вы приходите в галерею, и там вам что-то рекомендуют. По большому счету вы покупаете не объект, картину, скульптуру, ассамбляж, а опыт и глаз дилера, арт-советника. Если этот советник достаточно знающий, вам повезло.
Как вы относитесь к недавнему дару России Центру Помпиду?
Очень положительный акт. Россия должна выйти на мировую арену, в ней много талантов и хороших художников, которых совсем не знают на Западе.
Дайте оценку состоянию нынешнего антикварного рынка.
Хороших вещей всё меньше. Шедевров вообще много быть не может. В творчестве любого художника шедевры составляют в лучшем случае процентов десять, а может и меньше. Я всегда советую коллекционерам: вот есть у вас бюджет, купите на эти деньги не десять работ, а две, лучше одну.