Сoздaтeль и дирeктoр Мoскoвскoгo музeя дизaйнa Aлeксaндрa Сaнькoвa рaсскaзaлa ARTANDHOUSES o выстaвoчныx плaнax.
Мы сидим в штaб-квaртирe Мoскoвскoгo музeя дизaйнa, нeбoльшoй мастерской в арбатских переулках. Под зеленый чай со сливочными тянучками конфетной фабрики «Роза», открытой японской поклонницей русского дизайна, говорим о прошлом, настоящем и будущем.
Мы встретились с Сашей накануне ее отъезда в Осло на слет директоров музеев дизайна мира «Applied Arts and Design Museums Network». По инициативе Мартина Рота, директора The Victoria and Albert Museum, это мероприятие устраивается раз в два года. Как биеннале.
Вот вспоминаю тот зимний вечер в гостях у тогдашней главы Культурного отдела Посольства Нидерландов Тимена Каувенаара. Ты мне тогда сообщила, что увольняешься и открываешь музей.
Точно, в 2012 году. Я ушла с работы в голландском посольстве и сразу занялась презентацией Московского музея дизайна. Помнишь, он ведь должен был открыться в автобусе?
Помню, да. Автобус выделял Николай Николаевич Сиделев, директор «Автоколонны 1417» в Коломне.
Крепкий хозяйственник. «Дизайн то, чего не хватает в России», — приговаривал. Решено было открыться в автобусе, оснащенном мультимедийным оборудованием. Предполагалось, что он и будет мобильной площадкой Московского Музея дизайна, пространством на колесах площадью 25 кв. м с камерными образовательными выставками. Наш промо-модуль планировал отправиться в поездку по столице и близлежащим городам с лекциями и мастер-классами по дизайну для самой широкой аудитории. Параллельно хотели наделать шуму акцией в ARTPLAY в бомбоубежище с заваленным входом. Вот мы, такие молодые и бодрые дизайнеры, с лопатами и ломом открываем Московский музей дизайна! Много было веселых идей. Нам же не приходилось ждать ни поддержки от государства, ни милости от частных инвесторов.
Но жизнь внесла свои еще более впечатляющие коррективы.
Случилось чудо! Буквально! Тогдашний глава департамента культуры Москвы Сергей Капков на должность арт-директора выставочного комплекса «Манеж» назначил куратора Марину Лошак. Она разработала новую концепцию использования залов Центрального Манежа, где Московскому музею дизайна для выставок и хранилища выделялось 500 квадратных метров. Мы пришли и открылись выставкой «Советский дизайн 1950-1980 годов». Едва ли не впервые широкая публика узнала имена разработчиков легендарных продуктов советского промышленного дизайна, знакомых с детства вещей: фотоаппаратов «Зенит» и «Ломо», автомобилей «Москвич», «Волга», «Нива» и РАФ, пылесосов «Чайка» и «Ракета», холодильника «ЗиЛ», сифона и телефонного аппарата, первого советского спутника, а также тех, кто занимался дизайном для Олимпиады-80. На выставку встала очередь. Цифра 150 тысяч посетителей нас окрылила, хотя, понятно, что тягаться с «Русью Православной» даже советский дизайн был не в состоянии.
Вот меня, например, всегда восхищает твой талант собрать вокруг себя команду единомышленников.
Команда наша прекрасная, хочу назвать всех: дизайнер (ныне главный дизайнер Электротеатра — прим. автора) Степан Лукьянов, искусствоведы Ольга Дружинина, Наталья Гольдштейн, Алена Сокольникова, Николай Васильев, Наталья Хубиева, Наталья Пожидаева, Светлана Чирикова, архитектор Валерий Патконен способны работать даже как волонтеры. Фирменным стилем музея и его сайтом занимается студия LAVA Amsterdam.
В Манеже ММД ведь провел всего три выставки?
Да, три. Вторым был успешный проект, посвященный дизайну упаковки с конца XIX века до современности. В перекрестный год «Россия — Голландия» Музей привез выставку «Новая роскошь. Дизайн в эпоху аскетизма» культовой голландской студии Droog, основанной Ренни Ремакерс в Амстердаме в 1993 году. Она сама приезжала в Манеж на открытие. В экспозиции был 41 объект современного дизайна, в том числе скамья-бревно «Tree-trunk bench» Юргена Бея, комод «Chest of drawers» Тейо Реми – те самые, перехваченные кожаным ремнем ящики. Его же лоскутное кресло, собранное из великого множества текстильных вещей. Горда, что удалось показать культовые предметы, которые можно найти практически во всех коллекциях музеев. Разумеется, располагающих отделом дизайна. Параллельно с выставкой мы подготовили шесть серий фильма «Теория дизайна. Голландия», которые прошли на канале «Культура».
Скамья-бревно «Tree-trunk bench», Юрген Бей
«Rag chair»», Тейо Реми
Комод «Chest of drawers», Тейо Реми 
А потом Марина Лошак ушла возглавлять ГМИИ им. А.С. Пушкина…
…и нас попросили на выход. Новому руководству Манежа дизайн был не интересен. Бесконечно благодарна Марине Лошак за доверие и поддержку. Нас, тогда уже бездомных, галерея «Проун», которую она в свое время курировала, пригласила на свою площадку на Винзаводе, участвовать в выставке «Спорткульт». Шла подготовка к Сочи. Тогда все, кому не лень проводили выставки к Олимпиаде. Мы же сделали акцент на авангард, показали плакаты, предметный дизайн, кино и фотомонтажи. Но в пушкинский музей мы все-таки попали.
С приходом в ГМИИ им. А.С. Пушкина нового директора Марины Лошак там зазвучало слово «дизайн», что, конечно, для этого места было прорывом.
И как раз шел год «Россия — Британия». Выставку британского дизайна «От Уильяма Морриса к цифровой технологии» мы готовили совместно с лондонским музеем Виктории и Альберта. Звучали обвинения в ее камерности. Может быть, она и была небольшой, зато какие имена представляла: Заху Хадид, Тома Диксона, Майкла Идена. И дизайн этих современных звезд экспонировался в непосредственной близости с легендарным Итальянским двориком и «Давидом» Микеланджело. Не знаю, может раскрою секрет, но Марина Лошак в перспективе собирается дополнить собрание музея отделом дизайна. В планах стоит наш совместный проект «1+1=11. Логика дизайна». Это будет диалог пар: современных дизайнерских вещей и предметов из постоянной коллекции ГМИИ им. А.С.Пушкина.
Специалисты критикуют Московский музей дизайна за отсутствие собственной коллекции, отменяющее само понятие «музей».
Сегодня это обвинение уже не имеет под собой никаких оснований. Мы начинали формировать коллекцию с собственного большого собрания графического дизайна, плакатов, в чем большая заслуга арт-директора музея Степана Лукьянова, сына известного советского плакатиста Мирона Лукьянова. К плакатам постепенно стала добавляться «предметка»: радио, аудиоаппаратура, мебель. Многое нам дарили. Бабушки и дедушки привозили в клетчатых сумках на колесиках свои сокровища. Но, кстати, мы быстро сообразили, что нас завалят, а музей дизайна превратиться в музей быта. Сейчас этот процесс четко отслеживает специальная закупочная комиссия, в которую входим мы со Степаном, Александр Лаврентьев, Алена Сокольникова, Констанстин Акинша, он, кстати, очень помогает формированию коллекции европейского дизайна.
Дизайнеры, когда-то работавшие во ВНИИТЭ (Всесоюзном научно-исследовательском институте технической эстетики — прим. автора) передают нам свои личные архивы. Благодаря директору института, выдающемуся советскому дизайнеру Юрию Борисовичу Соловьеву, который благословил наше создание Музея, мы дружим с теми, кто возглавлял отделы дизайна заводов «Москвич», «Зенит» и других советских предприятий. Мы, как музей, в первую очередь ориентируемся на наследие. 75% коллекции составляет российский и советский дизайн, начиная с 1910 года, 25% — западные вещи, по возможности, иконы стиля, которые мы можем себе позволить. Это Баухауз, время промышленной революции, Кристофер Дрессер и тому подобное. Да, кстати, на выставку, которую мы в настоящее время проводим в Kunsthall Роттердама, голландцы приходят и дарят нам вещи, причем советские, некогда приобретенные ими в Советском Союзе.
Это все та же выставка «Советский дизайн»?
Не совсем. Мы ее переосмыслили и доработали. Большой у нее успех, кстати. Выставку уже посетило 120 тысяч человек. Для Голландии это много.
А чем же так близок голландцам советский дизайн?
В советском дизайне была устойчивость, к которой сейчас все так стремятся. При своей, может быть, брутальности, кондовости и сермяжности, при отсутствии в стране специального производства, они были долговечными, честными по форме, что-ли. И это очень созвучно северным народам. Думаю, если мы посмотрим на голландский дизайн того же времени, для нас это тоже будет ностальгией. Дизайнеры во все времена друг у друга что-то подглядывали.
Мало кто знает, что экспозиция российского павильона на ЭКСПО-2015 в Милане заняла третье место. Московский Музей дизайна в этом проекте участвовал.
Мы были частью процесса. Выбрали авангард, агитационный текстиль и агитационный фарфор, то, с чем в мире, прежде всего, ассоциируется Россия.
Ты сейчас вообще много путешествуешь по разным музеям дизайна мира.
Недавно ездила в Нью-Йорк, познакомилась с кураторами музея дизайна Cooper Hewitt. Они были очень обрадованы и удивлены, что есть, оказывается, российский дизайн. Кстати, любопытно, что в Америке существует некое комьюнити, состоящее из людей, интересующихся советским дизайном. Недавно в МОМА оно санкционировало небольшой выставочный проект, посвященный творчеству дизайнера американского автопрома Раймонда Лоуи. То, что Лоуи бывал в СССР, сотрудничал с Юрием Соловьевым во ВНИИТЭ и разрабатывал модель для АЗЛК, кураторы выставки даже не знали. Я открыла им глаза и написала статью. Сейчас ведем переговоры с киноотделом МОМА о выставке в 2017 году.
Ого!
Да, мы понимаем, что надо возить по миру российский дизайн, потому что интерес к нему есть. В 2017 году агитационный текстиль привезем на выставку в Голландию. В сентябре 2016 года на международном биеннале дизайна в Лондоне Московский Музей дизайна будет представлять Россию. Москву тоже не забываем. Летом планируется совместная с РОСИЗО выставка советских киноплакатов 1960-80-х в павильоне «Культура» на ВДНХ.
Но своей площадки у музея до сих пор нет?
Увы. Хотя нас бы устроил конструктивистский особняк площадью от 1500 квадратных метров. Нужна площадка, где все могли бы собираться, дискутировать, где заработала бы, наконец, постоянная экспозиция по истории русского и западного дизайна. Она нужна, в том числе, студентам многочисленных российских вузов, где есть факультет дизайна. Постоянная экспозиция будет инструментом просвещения.
Ситуация с путешествующим музеем, конечно, нестандартная, но другой, наверное, и быть не могло. Мы постоянно участвуем в международных конгрессах, которые устраивает музей Vitra. Все западники нас уже хорошо знают. Мы рассказываем, как начинали с автобуса. Они слушают, затаив дыхание. Все, кто спал уже второй день на конференции, просыпаются и аплодируют стоя. Через год приезжаем: «Ребята! У нас ситуация сдвинулась. Нам дали Манеж!» Потом: «Мы ушли из Манежа, но делаем выставку в Пушкинском!» Каждый раз для них все это такой блокбастер. Мы, конечно, веселим международную общественность, которая держит за нас кулаки, и хочет с нами работать, видя энергию бодрости и энтузиазма, свежие идеи и свежие лица.